Битые машины были, конечно, и у нас, но сбитых — не было! Эта драка сильно прибавила уверенности не только молодым летчикам, но и пилотам постарше. Все-таки, из-за всех этих перебросок и долгой нелетной погоды, у нас был большой перерыв в боевой работе. Отвыкли уж мы от воздушных боев. Но, как оказалось, боевой хватки полк не потерял! Наше начальство все больше проникалось мыслью, что 111-ый ИАП специализируется по борьбе с истребителями противника. А что — я не против. По мне — лучше с мессерами крутиться, чем туши бомберов мелкой дробью шпиговать. На них лучше кобры натравить — у них пушка 37 мм. У Яка, все же, поменьше будет. А жаль…
Написать, что ли, письмо конструктору Яковлеву? Так, мол, и так Александр… вот черт, как же его отчество, надо будет спросить… — имеющееся на вашем замечательном истребителе оружие недостаточно воздействует на бомбардировщики противника. Зачастую приходится делать до двух атак на один бомбардировщик, что, учитывая продуманно расположенные пулеметные точки бортстрелков, весьма чревато появлением новых дырок в организме…
Фронтовые летчики просят вас рассмотреть возможность установки на вашем новом истребителе одной мотор-пушки калибра 23 мм и двух синхронных пушек калибром в 20 мм. И вообще, товарищ конструктор, когда же ты сделаешь самолет герою сталинградского неба Виктору Туровцеву, а? И назови его Як-3, к примеру. Сделай его поскорей, пожалуйста… Уж очень он нам нужен на фронте.
Но это мечты. А на практике теперь, уже довольно часто, можно было наблюдать, как специалисты по противодействию истребителям противника из славного делами 111-го ИАП ходят по аэродрому, в столовку и на танцы "парами", "звеньями", редко, но иногда передвигаются и "эскадрильями", и это тоже бывало… Смеха это уже не вызывало, а слетанности и взаимопониманию летчиков помогало здорово.
Но не надо думать, что у полка не было трудностей и потерь. Были… Были и трудности и потери. Причем — как боевые, так и не боевые.
В январе-феврале полк потерял двух летчиков в воздушных схватках, а один молодой пилот разбился, облетывая вышедший из ремонта истребитель. Нет, он выжил, но ему предстояло длительное лечение, и вернется ли он в авиацию… Трудно сказать. Сильно досталось комзвена 1-й АЭ, который должен был облетать самолет сам, а не поручать сделать это молодому. В общем — все было, и сахар и горчица, так сказать.
О сахаре… Я вам забыл похвастаться. Мне присвоили звание "старший лейтенант", приятно все же… В своем времени я "дорос" аж до капитана! Но это в значительной мере потому, что одно время я занимал ряд определенных должностей в совершенно определенных организациях. Так, что мне еще себя будущего надо догонять.
Наконец-то ввели погоны. Нас переодели. Мне стало значительно проще. Не надо было судорожно вспоминать, как титуловать, например, инженера из танковой бригады. Товарищ бригадвоенинженер, или еще как? Жуть! Сразу вспоминаются братья Стругацкие: "Бригад-егерь барон Трэгг!" — просто ужас. А сейчас я могу спокойно подойти к военврачу 2-го ранга и сказать: "Товарищ капитан! А шарики колы еще есть?"
Более того, после относительно долгого перерыва мне, наряду с группой других летчиков полка в феврале дали орден "Отечественной войны" II-ой степени и еще одно Знамя. Красное, разумеется. Это за сбитые, их у меня стало уже тринадцать. Плохое число, все мне об этом говорят. Говорят — давай, Виктор! Двигай дальше — четырнадцать, пятнадцать, и — Герой Советского Союза! Даже комполка что-то невнятно так начал поговаривать. Ну, это понятно — какой же ты командир полка, если не вырастил несколько Героев? А у нас уже четверо летчиков перевалили за десяток сбитых немцев. Больше всех счет был у капитана Россохватского — четырнадцать машин лично и пять в группе. Так что перспективы были…
Перспективы были весьма конкретные. В том числе — и сгореть в воздухе. Дело в том, что где-то в середине апреля, как я точно помнил, начнется воздушное сражение над Кубанью. Оно, если я не ошибаюсь, состоит как бы из трех эпизодов, — сражение в районе Мысхако, где наша авиация защищала десант на Малой земле и помогала наземным войскам взять Новороссийск, воздушные бои в районе станицы Крымской и дальнейшие бои над "Голубой линией". Так как наш аэродром расположен недалеко от Крымской, тут нам и бой принимать, далеко ходить не надо. Ну, что же — у нас остался еще примерно месяц. Будем готовиться…
— Так, соберитесь, соберитесь, ребята! Рано еще уставать. Еще раз обращаю ваше внимание на взаимодействие пар в бою. Взяли свои истребители в руки, построились, пошли…
Глава 2
Наступил апрель. Здесь, на Южном фронте, уже достаточно тепло. Как там писал во фронтовой газете "Во славу Родины" Илья Френкель:
Дует теплый ветер. Развезло дороги,И на Южном фронте оттепель опять.Тает снег в Ростове, тает в Таганроге.Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать…
Помните эту песню? Вот, оказывается, где и когда эти строки были написаны. А чтобы вспоминать эти дни, их надо прожить. И пережить…
А поэтому — взяли самолетики, построились и… — лейтенант Рукавишников, ваша высота и скорость? Старший лейтенант Хромов, ваше время до подхода к зоне барражирования? А вы как думали! Только так, и никак иначе!
***
…Уже почти двадцать минут мы утюжим воздух, прикрывая назначенный нам район. Где-то там, внизу, по мокрой весенней земле ползут, разбрызгивая грязь, танки, надрываются лошади, вытаскивая тяжелые пушки на огромных, почти по ступицу облепленных глиной колесах. Хекая и отдуваясь, скользит по грязи взмокшая, усталая пехота. А нам хорошо — обдувает свежий (минус тридцать два градуса) разряженный воздух, солнышко, видимость — миллион на миллион! И где-то в этих миллионах небесной синевы сейчас прячутся два звена "Мессершмитт-109 G4". А ты гляди — как бы они не подскочили сзади, похлопать тебя пушечными очередями по хвосту и познакомиться.
— Дед, ты куда? Почему покинул район барражирования? — это наземный командный пункт и пункт наведения одновременно. Подполковник Прокудин. Хороший, знающий мужик. С ним легко — он и поймет, и поддержит. Да и прикроет, если надо будет.
— Гусь, нельзя мне висеть над районом прикрытия, надо выдвинуться на территорию противника. Ловить их на подходе — над нашими войсками я фуражкой бомбу не поймаю, ты же понимаешь.
— Я-то понимаю… Ладно — оставь здесь пару и сматывайся. Но — поглядывай!
— Исполняю…
Еще десять минут — и нас будут менять летчики соседнего гвардейского истребительного полка. На "Кобрах". Наверное, Саша Покрышкин их и приведет. Мы уже часто сдавали смену друг другу. Еще десять минут… Глотку сушит, пить охота, компотику бы сейчас.
— Дед, курсом 297, высота три, групповая цель… Цель уничтожить… — спокойный голос Гуся — подполковника Прокудина.
Хорошо ему командовать — "Уничтожить!". А что там за групповая цель? Сколько самолетов? К сожалению, радар таких деталей пока не дает, уж больно простые эти наши радары. То, что это противник — даже и не обсуждается. Это его курс подлета. Скорее всего — это пикирующие бомбардировщики "Юнкерс-87D". Если их будет штук 15–20, трудно нам придется, ведь еще наверняка с ними увяжется и истребительное прикрытие.
— Внимание всем, усилить наблюдение! Петро, давай!
Петр Щепотинников — наш ответ Чемберлену, такой же "радар" как и Егор Петраков из 1-ой АЭ. Все видит насквозь, просто таки пронизывает взором и небо, и море, и землю. Молодой еще пацан, недавно пришел в эскадрилью. Наши глаза — честное слово!
— 22-ой, выйди на солнце, тысячи на четыре, и жди команды… Или сам увидишь.
— Понял, исполняю… — это Хромов, как всегда спокоен и выдержан. Если ему все точно объяснить — в лепешку расшибется, а сделает.
— Дед, на одиннадцать, высота две-две с половиной, восемь самолетов. Силуэт незнакомый… — все, Петр их нашел. Уже легче.
— Атакуем? — это Толя Рукавишников.
— Подожди, Блондин, давай глянем — что за чудо-юдо? 22-ой, если что — отсекай им дорогу назад.
— Понял, готов.
Пара, оставшаяся от звена Блондина, и наша с Василием пара скользнули к восьмерке незнакомцев. Хотя, почему незнакомцев? Тупая морда, горб фонаря… Привет, фока! Давно не виделись. Самое время взять их за теплое вымя.
— Внимание, это истребители "Фокке-Вульф-190", с бомбами идут. Все помните его ЛТХ? В лобовую не ходить! У него мотор воздушного охлаждения и шесть дудок спереди. Крутите его на виражах. 22-ой, займи позицию с превышением, подирижируй.
— Понял, Дед, исполняю…
— Блондин, пошли. Пока они с бомбами — надо хорошенько хрястнуть по гадам! Гусь, противника наблюдаю, атакую.
Фоки, наконец-то, заметили нас. Но — только что заметили. Их командир потащил восьмерку на высоту. Это хорошо — скорость они потеряют, а выше Хромова не залезут, он им не даст. Теперь — не убежали бы сразу, как по морде получат. Фрицы начали сбрасывать бомбы — правильно, камрады, кидайте на своих, все веселее будет! Сейчас мы постараемся и вас туда спустить, на землю-матушку.
